…---… (SOS!) …---… (SOS!) Сигнал теряется в пространстве и во времени. Люди больше не ищут помощи. Люди больше не помнят, что с ними случилось. Люди не знают, кто они, - людей больше нет?
Мир умер. Отныне те, кто раньше были людьми, живут после конца истории. Они потеряли все, что считали своим – цивилизацию, культуру, историческую память, имена, Бога… Теперь люди мало чем отличаются друг от друга – они не имеют ни расы, ни национальности, их интересы одинаковы, их цели совпадают. Ведомые инстинктом, человеческие особи идут по безжизненной, выжженной планете в поисках пищи, убежища, пары. Беззащитные, чудом выжившие после мировой катастрофы, примитивно существующие – они продолжают свой путь много дней, пока не встречают Зверя…
Антиутопия "Зверь" советских драматургов М.Гиндина и В.Синакевича была очень популярна в 80-е годы ХХ века. Апокалипсический сюжет рождал сравнение действующих лиц пьесы, "не помнящих родства" и подчиняющихся слову лидера, с целым поколением, прогнувшимся под действием авторитарного режима. Режиссер Александр Загораев преломил социальный смысл драмы, показав, что время не властно над конформистской природой "стада", и только решительно сломивший в себе стереотипы человек способен увидеть в Другом человеке во всем себе подобного.
Спектакль без антракта.
«Зверь» - это спектакль о человеческой слепоте и повторении людьми одних и тех же ошибок. Поставленный по популярной в 80-е годы антиутопической пьесе М. Гиндина и В. Синакевич, он с пугающей точностью строит модель современных отношений в обществе, которое живет и кормится стереотипами, покорно принимает и присваивает транслируемые из внешних каналов чужие мысли, дышит воздухом, отравленным войной.
Трагичным этот спектакль делает даже не гибель Зверя, а, скорее, осознание художником драмы всего человечества – в его невозможности вырваться из этого страшного круга. А потому трагедия неизбежно повторится вновь: спектакль обрамляет циклическая структура, которая начинается и заканчивается большим взрывом.
Но в самом начале человеку, все же, дан еще один шанс.
В начале было Слово, произнесенное Человеком со стеклами на глазах, который указал путь страннику: иди, пока не отыщешь себе подобных, иди, но остерегайся Зверя, который погубит тебя и твою семью. Скитаясь по выжженной земле, странник (Андрей Самусев) встречает женщину (Жанна Апарина), обретая имя Отца и даря своей избраннице имя Матери. Вместе с их Дочерью (Ольга Райх) рождается надежда на спасение. Долгий путь семьи в поисках Друга прерывается голосом флейты, который сердцем слышит Дочь посреди руин и развалин. Так в их жизни появляется Зверь (Денис Иванищев) – «урод человека», во всем похожий на него, но покрытый «позорной» звериной шерстью. Как ни был силен авторитет Человека со стеклами на глазах, семья понимает, что Зверь не способен причинить им вреда: он умен, заботлив и ласков и готов пожертвовать жизнью ради Дочери. Тем не менее, Слово Человека со стеклами на глазах не позволяет им увидеть в Звере равного себе. «Послушай свое сердце, оно у тебя умнее головы!..». Заставляя сердце замолчать, Отец убивает Зверя, отдав свою Дочь Другу (Владимир Хворонов) – еще одному человеку со стеклами на глазах. Эта бессмысленная жертва Отца разрушает надежду, родившуюся одновременно с его Дочерью, а значит, катастрофе суждено повториться вновь.
В пороговых, экзистенциальных условиях катастрофы, войны, предчувствия смерти легче всего увидеть абсурд жизни, нелепость и искусственность стереотипов, управляющих каждым нашим шагом, каждым поступком. Зверь – это урод Человека или Человек – урод Зверя? В новом постапокалиптическом мире рождаются новые представления о красоте и высоком происхождении: отсутствие волос и «умение думать» делают из существа Человека, а стекла на глазах наделяют его божественным статусом. Друг, трепещущее от страха жалкое существо, живущее только инстинктами, выползает из ямы навстречу семье грязным, оборванным и страшным, но стекла на его глазах заставляют Отца ликовать. Метафора вполне прозрачная, а оттого страшная.
Удивительно, но при всей своей жестокости и беспощадности, спектакль лиричен и гуманистичен по своей природе. Трогательна и нежна история любви Дочери и Зверя, их чувственная и эмоциональная связь, раскрывающаяся во множестве лирических сцен. Гуманистичным спектакль делают отвращение к войне, страх, который испытывает зритель, глядя на последствия мировых катастроф, проносящихся перед глазами: сотни и тысячи трупов, сгоревших зданий, страдающих людей, обреченных на смерть. Все это, как ни парадоксально, совершается ради светлого будущего, которое никогда не родится на выжженной атомным взрывом земле. Для людей будущего важно, чтобы мы поняли это.
Часто ли мы ощущаем в себе силы признаться в том, как мало знаем и спросить: а что было еще раньше? И что было бы, если все в какой-то момент пошло совсем не так, а как-то иначе, по-другому. Где и кем были бы мы сейчас? Даже задать себе эти вопросы значит шагнуть за безопасную границу известного, изведанного, за границу своего понимания; это значит вступить в диалог не только со своим прошлым, но и теневой стороной самого себя, которая откроется в этом поиске. Зверь переступает через эту границу, пытаясь провести за собой Человека и его семью, открыть им то, до чего добрался сам, но встречает сопротивление – жить в уютном выстроенном мифологическом мире комфортнее и проще, а любой шаг в сторону лишает Человека уверенности в завтрашнем дне.
Если зритель решает посетить спектакль Александра Загораева, он может быть уверен, как минимум, в том, что визуально-звуковое сопровождение будет впечатляющим. «Наказание», «Зойкина квартира», «Счастье напрокат» и многие другие спектакли – это труд сложившегося постановочного коллектива. Театр эстрадного речитатива «Глухие согласные», создавший эмоциональное музыкальное оформление спектакля, задал тон всему сценическому повествованию, а люди будущего, исполнившие роль рассказчиков, кажется, до сих пор повторяют свой монолог, пытаясь донести до зрителя самое главное: «Времени мало, времени мало, нужно менять планы, если не с нами, то с кем? Не сейчас, то когда? Не поздно еще все начать сначала». Не было поздно до самого конца, до новой трагедии, после которой мир снова должен умереть.
Но все-таки нужно дать этому миру шанс, который однажды человек сможет использовать, не повторив ошибок предыдущих поколений.