Сложная, многослойная работа с широким выбором тем для обсуждения – вот как бы я охарактеризовала этот спектакль вкратце.
Перед нами встает история семьи, наверное, обыкновенной. Уставшие, загнанные погоней за деньгами и взаимопониманием родители, дочь-студентка с первой и очень неудачной влюбленностью, свекровь, всю свою жизнь вымаливающая для себя прощения у Господа. Если опустить некоторую гиперболизированность всего происходящего, то схожие проблемы можно встретить в любой семье.
Автор пьесы, видимо, нарочно выпячивает, преувеличивает некоторые черты характера действующих лиц – главу семьи она делает чрезмерно тихим и неконфликтным, в то время как жена его, риэлтор, наоборот – полностью подавляет мужа своей энергией и напором. Хотя по сюжету обоим супругам по сорок лет, их отношения больше напоминают совместную жизнь двух надоевших друг другу соседей по коммунальной квартире. Мать мужчины, свекровь, воплощает собой расхожие представления о богомольных старушках в сереньких платках, которые всю жизнь ездят по обителям и ищут спасения в постоянных молитвах и посте. Вообще, одним из недостатков и одновременно достоинств спектакля я бы назвала как раз эти чересчур выпуклые персонажи. Сперва испытываешь легкое раздражение от нелепой истерики, от фарса, который творится на сцене, потом начинаешь воспринимать это как должное – просто герои пьесы, не имея возможности выплеснуть эмоции иным способом, пытаются таким поведением проявить себя, как личность.
Не желая решать бытовые проблемы или, возможно, устав от постоянного понукания жены, Олег (отец) уходит в свой мир музыки, идеализируя свою способность к игре на флейте. Его жена (Марина) видит корень всех бед в инфантильности супруга, не желая замечать вполне очевидные свои недостатки. Дочь (Кристина) просто плывет по течению, не желая или не имея душевных сил преодолеть проблемы. За своими переживаниями никто из них не видит, как ломается жизнь всей семьи, не желает видеть этого. И тут на сцене возникает свекровь.
Мать Олега, Наталья Степановна, когда-то оставила трехлетнего сына своим родителям, которые фактически и вырастили мальчика, а сама всю жизнь занималась паломничеством, чтобы, как выяснится в финале, замолить один свой, как ей кажется, великий грех. И вот отсюда, с момента появления матери, собственно, и начинается история. Самое интересное в этой пьесе – автор не ставит оценок. Зритель видит разворачивающуюся перед ним драму и волен сам ставить оценки и расставлять приоритеты. Только вот пьеса построена таким образом, что ставить оценки совершенно не хочется. У каждого героя этой пьесы своя правда, зрителю же остается лишь принимать или не принимать ее.
Кстати, чуть не забыла еще об одном персонаже – Боцмане. Бывший моряк, потерявший жену, он в какой-то момент становится едва ли не единственным человеком, пытающимся хоть что-то сделать для спасения Кристины. Его диалог с Натальей является как раз тем самым примером избирательного зрения верующих, о котором так много рассуждают во все времена.
Вопросы, ведь, действительно, ставятся перед зрителем интересные: что хуже – сделать аборт или же бросить живого ребенка? Что более угодно Богу – забота о своей семье или вечное паломничество, отказ от всего, преданность вере? Что вообще есть вера? Имеет ли человек право навязывать свою веру другому человеку? Как отделить истинную веру от безверия, и каковы вообще критерии этой истинной веры? Можно ли одну веру ставить выше всех остальных? Не делают ли ошибку люди, ставя знак равенства между понятиями "вера" и "церковь"? Становится ли человек по-настоящему верующим, лишь служа в Церкви, и делает ли человека по-настоящему порядочным это служение? Как можно и можно ли вообще говорить родителям, что умереть на Пасху – это благословение? "Счастье большое считается, везение — на Пасху умереть", - говорит Наталья, как будто не понимая, что тем самым она наносит матери тяжелый удар. И тут же, в больничной палате, Боцман говорит Олегу: "А у нас как? В платок замотались, на колени на заплеванный пол, яйца нельзя, мясо нельзя, танцевать нельзя, пить нельзя, ни хрена нельзя, можно только болеть, страдать и дохнуть!". И действительно, если до появления Натальи в доме царит жизнь, пускай – некрасивая, неприглядная, полная взаимных упреков, но жизнь, то с ее воцарением в квартире наступает тишина. Как в могиле.
На протяжении всего спектакля герои совершают подчас страшные, ценой жизни своей или чужой, ошибки. Они ищут себя, ищут друг друга и пытаются понять, где же, на каком отрезке пути они потеряли то самое, что делало их людьми, семьей. В какой-то момент Марина думает, что нашла, наконец, тот самый путь, который приведет ее к счастливой семейной жизни, но в итоге она осознает, что в своем стремлении принести счастье в дом придушила всякие зачатки радости и взаимопонимания. Наталья Степановна, всю жизнь вроде бы искренне желавшая всем вокруг добра, в своем стремление сделать все так, как будет угодно Богу, ломает жизни и через насилие пытается принести добро. Ее понимание Бога и веры идет вразрез с банальными представлениями о свободе воли и человеческих взаимоотношениях. Олег мечется, то совсем бросая музыку, то вдруг делая ее недостижимой вершиной. Все вместе они создают вокруг себя совершенно невыносимую атмосферу, вовлекая в свои беды всех, кто оказывается поблизости.
В спектакле есть очень много тонких и, на первых взгляд, незаметных, но очень сильных моментов. В частности, Наталья Степановна все время приговаривает, предлагая родственникам мед или масло, что эти продукты освящены самим – и дальше следует имя и сан, который ничего не говорит ее детям. Но в то же самое время та же самая женщина поджимает губы и называет язычниками членов какого-то далекого африканского племени за то, что они поклоняются маске. И затем, безо всякого перехода, утверждает, что в доме обязательно нужна икона, а дочь Марины следует срочно покрестить. Мнение самой Кристины, естественно, никого не интересует, ведь, по утверждению все той же Натальи, в девушке живет грех. Эти противоречия хорошо видны со стороны, но сами герои их не замечают, пока не происходит трагическая развязка.
Кроме собственно смысловой составляющей к достоинствам спектакля я бы отнесла декорации. Редко когда в томских театрах ставят что-то сложное в плане декораций, чаще всего это одна обстановка сцены в первом акте, и другая – во втором. В спектакле "Язычники" декорации постоянно меняются, при этом сохраняя свой минимализм и не отвлекая от действия.
Также интересной мне показалась и другая техническая составляющая спектакля – демонстрация лица актера крупным планом на экране над сценой. Театр, в отличии от кино, редко дает возможность рассмотреть мимику актера, в основном приходится довольствоваться интонациями и полагаться на свое природное зрение. В данном случае крупный кадр рук, теребящих край кофты, или лица, или глаз мог порой дать куда больше понимания, чем любой монолог, произнесенный актером.
Что касается недостатков – мне лично несколько надуманной показалась сцена с монологом Кристины. Все-таки мне показался очень сомнительным момент с осмыслением взрослым человеком своего детского опыта. В ткани повествования этот монолог смотрится инородным телом, и даже последующее раскрытие истории Кристины не делает монолог о мертвой вороне гармоничным с точки зрения целостности картины.
Еще через два дня после просмотра я подумала, что, все-таки, лишним был и финальный рассказ. Интереснее было бы, если бы зрителю оставили возможность самому додумать развитие событий, закончили бы пьесу на моменте в больнице. Это было бы острее и глубже, чем рассказать о том, что герои никого не винят. Действительно, а кого им винить, кроме себя?
В целом, мне спектакль очень понравился, возможно, я на него как-нибудь еще схожу, через какое-то время. Это слишком многослойная история, чтобы понять ее с первого раза и до конца. Слишком много вопросов, на которые не так-то просто сразу дать ответ.
Кстати, я прочитала и пьесу, уже после просмотра спектакля. В финале оказались из спектакля удалены некоторые моменты, которые по тем или иным причинам нельзя было показать на сцене, кроме того, по ходу всей пьесы интересно были поставлены моменты из прошлого Кристины – в пьесе все это как-то грубее, пошлее, что ли. В постановке ТЮЗа все немного мягче, хотя все так же жестоко. Жаль, что режиссер не решилась отказаться от обилия нецензурной лексики в начале спектакля – все-таки это немного режет слух, хотя понимаешь умом, что в принципе такая женщина как Марина, с такой профессией вполне может вести себя именно так. Но все-таки – с нецензурной лексикой немного перебор. В целом же спектакль производит, несмотря на всю сложность поднимаемых проблем, самое благоприятное впечатление, радостно, что в ТЮЗе ставят и современные интересные пьесы, а не только классику.
http://gorod70.ru/blog-1/view/90/
